Автор:  Vokrug_Shum
Бета:  Inkaly
Фэндом: Глухарь
Пейринг: Сергей/Егор
Рейтинг: R (не дотянуло до нцы чуток)
Отказ от прав: не хочется, но...
Предупреждения: да что вы, всего лишь R =)
Комментарии автора: Огрооомнейшие благодарности  Inkaly моей пожизненной бете и помощнику,  Свирепый Блонд и  [Di<3SK] за то, что слушали мой бред про Егорку, и  [SK] за приятные моменты
NB! Это сиквел к wwwdiary.ru/~gluhar-slash/p131013299.htm

Раздался звонок в дверь. Сергей, если на чистоту, этого не любил. Особенно по вечерам пятницы. Особенно, пока Диня с Настей в командировке, и Ирина ни о чем не предупреждала. Можно, конечно, подумать, что это какой-то пьяный сосед перепутал дверь, или у соседей сверху прорвало трубу, и они сейчас спустились, чтобы его предупредить. Но пьяницы не звонят так аккуратно, через равный промежуток времени, и их звонки не звучат такими одинаковыми, словно кто-то отмеряет секундомером по полторы секунды, пока жмет пальцем на кнопку.
Разумеется, это могло бы напомнить самого Сергея, возвращавшегося пьяным домой в еще нежном и юном возрасте. Ключи он, конечно же, ну конечно же, забыл еще утром, робко так постучался в дверь один раз, потом постучался еще раз, в ожидании, что в квартире проснется кто-то нужный, услышав его, откроет дверь, и все кончится миром. Но этого не случается. Набирая воздух в грудь, он очень аккуратно и интелегентно нажимает на звонок и через секунду нажимает еще раз. Звонит быстро и коротко, чтобы казаться непринужденным и обыденным. И слышит, как проснулись все. Дверь открывается, а на пороге стоит его неноглядная. Но его возраст еще так юн и нежен, что это только его ненаглядная мама... Но сейчас ему уже за тридцать, он живет один и кто-то другой звонит в его квартиру.
Серега выключил плиту, на которой как раз сготовилось мясо, вытер руки об полотенце и подошел к двери. Через глазок картинка подъезда была привычно мутной и расплющенной к краям, а прямо в центре светился чей-то хмурый лоб. Над головой оглушительно пискнула мелодия звонка еще раз, что заставило Глухарево поморщиться и дернуть плечами. Руки уже разобрались с замком, и дверь уже открылась с чужой помощью.
Наверное, если бы Глухарев сразу узнал вечернего визитера, он бы не впустил его. Да что там - он бы точно сделал вид, что его нет. Что он ветош. Вообще, это его двойник тут ужин готовит, а сам Серега давно уже отдыхает где-то на солнышке вместе с уехавшим Антошиным. Но он не узнал, и потому Егор вполне по-хозяйски вошел внутрь, закрыл за собой дверь на все замки и еще и в глазок посмотрел: не следит ли кто?
Не узнал Сергей его просто потому, что их последняя и единственная встреча прошла при весьма неприятных обстоятельствах и с вполне недвусмысленной концовкой. Разумеется, оба сделают вид, что ничего особенного не было... Тогда его Глухарев плохо разглядел, а сейчас еще капюшон черной намокшей под дождем и не по погоде легкой куртки скрывал черты лица тенью, и хозяин квартиры хотел уже было поинтересоваться, не ошибся ли странный незнакомец, но голос расставил все на места:
- Ну что? Уже успел отдохнуть, Сереженька?
- Ах, ты это... - Серега почесал пальцами лоб, - А звать-то тебя как, таинственный незнакомец?
- Егор Коваленко, майор ФСБ, - Егор стянул капюшон с голову, попутно стряхивая с него воду, и достал из внутреннего карманчика удостоверение.
- Во как. А раньше ко мне фейсы на чай по вечерам не заходили. Ну что, ты к ужину, - Серега закинул на плечо кухонное вафельное полотенце, которое до сих пор держал зажатым в ладони и улыбнулся своей "глухаревской" улыбкой: смесь ехидства и искренней радости, приправленные тупостью деревенского дурачка, - Ручки там помой.
Егор смерил его подозрительным взглядом, но в указанном направленни прошел, вымыл в ванной руки и смыл с лица упавшие дождевые капли. В глазах до нужного уровня добиралась решимость и уверенность. И добиралась, надо сказать, крайне медленно и неохотно.
- Присаживайся, гость дорогой. Ужином накормлю, напою, а потом скажешь, зачем пришел. И не дай Боже, причина не стоящая! - продолжал Серега со своей приторно-сладкой улыбкой.
- Спасибо, но я не...
- Вижу, голоден ты.
Егор присел. Сергей поставил две тарелки перед ними и тоже сел за стол. Взял вилку.
- Я, Серегей, к тебе по делу, - начал Егор, серьезно глядя на Глухарева.
- Да, Егорушка, что же это за дела у нас с тобой общие могут быть? - Серега его настроя совсем не разделял.
- Скажем так, у меня есть к тебе конструктивное предложение, - немного с другой стороны пошел фейс.
- Оооо, - пафосно протянул Глухарь, - Нет уж, Егорушка, я еще хорошо помню то твоей предложение, пожалуй, с меня хватит Антошина.
- Нет, Сережа, - оборвал его строго Егор. Интонации его голоса вообще менялись редко, в исключительных случаях, - На этот раз ничего, выходящего за рамки твоих обязанностей.
- Интересно, чт же может быть такого в рамках моих прямых обязанностей, чего не можешь ты, а? - поднял брови Глухарь и в своей манере подался вперед.
- Наконец-то, Сереженька, тебе стало инетересно и ты решил меня выслушать.
- А ты лучше бы мясо ел.
- А ты определилася со своими желаниями. Тебе интересно, что ты можешь, или как я ем?
- Ты хочешь дальше словоблудствовать? Я пасс.
- Правда что ли?
- Кривда! Егор, я сказал сразу: ужинаем, потом излагаешь, а я думаю.
- Хорошо, раз тебе это так необходимо... - прокомментировал фейс и взялся за вилку. Ели молча, хотя Сергея так и подмывало несколько раз съехидничать на счет аккуратности Егора и его действиям, словно выверенным под линейку и отточеным до автоматизма. Как у биоробота. Но он сам поставил правила, и он первый, кто должен их соблюдать.
"Раз ты решил затеять игру, я поддержу ее, Сереженька", - Егор отложил вилку, закончив с ужином и дождался, пока Сергей сделает то же самое. Следователь набрал воздуха в легкие, но ждавший того фейс заговорил:
- Удовлетворяя твой интерес, Сережа: мне нужно, чтобы ты вызвал "на беседу" одного человека и устроил ему перекрестный допрос. Со мной. И второе - собрать возможную информацию на другого человека. Он на нелегале, думает что находится в федеральном розыске. Это все, что мне нужно. Как видишь, ничего из того, что могло бы тебе как-то повредить. В долгу я не останусь.
Глухарев плотно задумался. Почему Егор не могу сделать этого сам? У него роблемы на службе? Вряд ли. Когда у тебя проблемы, ты не занимаешь расследованием дела. Или он тоже не этим занимается? Серега внимательно посмотрел Егору в глаза и достаточно серьезн оспросил:
- Егор, ты меня за дурака держишь? Ты серьезно решил, что я соглашусь? Ты понимаешь, что для меня любое твое предложение выглядит почти как афера. И чем оно проще с виду, тем хитрее на самом деле. Почему ты сам его не можешь допросить?
- Сергей, ты ведь понимаешь, что не всегда дело можно доверить своим? И что я не мальчишка и лишний раз рисковать не буду. Ты должно быть догадался, что мне нужно все сделать тихо, но чисто по бумагам? От этого, Сережа, зависит многое. В том числе, наше с тобой тихое и спокойное будущее.
- За за чушь, Егор? Скажи лучше, что за дело и почему ты не можешь сделать это через своих? - Серега выжидающе глянул, давая понять, что не намерен остаться без ответов.
Егор сложил руки в замочек и задумчиво разглядел узор на столе, собрал мысли в правильные формы и снова вернул глаза к Сергею.
- Это дело об убийстве адвоката Юрцова. Ты должен был слышать, - утвердительный кивок, - Я случайно наткнулся на след этого парня на нелегале, когда раскручивал другое дело экстремистов. Убийством Юрцова занимается Краснов. И кто такой Краснов, ты тоже должен знать. И понимать, почему мне нужно провести все максимально чисто, чтобы даже свои не знали, и собрать сначала железобетонные доказательства.
- Краснов... - кто такой Краснов, знали если не все, то многие. Редкостная сволочь. Ира рассказывала, как еще в молодости он пару раз успел подложить ей свинью еще в самом начале служебной лестницы.
Серега задумчиво потер подбородок, думая, что не мешало бы побриться и переодеться, у него дома гости, а он в таком неприглядном виде, но тут же себя одернул. На языке крутился вопрос, который он быстро сформулировал и задал:
- А почему ты ко мне обратился? Мы, кажется, не близкие друзья.
- Карпов посоветовал.
- А с Карповым вы значит друзья?
- Ближе, чем ты думаешь. Были.
- Вот как? Я ничего и не думаю.
- Не ври. Ты решил?
- Да. Давай информацию.

Перекрестный допрос проводили вдвоем. Егору не нужен был третий, чтобы сидеть за спиной допрашиваемого и записывать все то, что не идёт в протокол. И что идёт - тоже. Егору вообще не нужны были лишние. Так что он стоял у двери в такой позе, будто он только что с зоны, а отмотал там не меньше десятка. Щетину он видимо специально несколько дней не сбривал. Сергей сидел напротив допрашиваемого - Никифорова Юры. В базах у них нигде не числился и в разработку не поступал. Но судя по непонятной браваде, за которой тот пытался скрыть растерянность, замешательство и легкий испуг, за душой у парня была пара грешков. И разговор явно шел в их сфере.
Глухареву уже начинало казаться, что Егор про этого парня давно все знал, потому что он молчал у двери и не перебивал его, хотя Никифоров иногда дергался в сторону "уголовной рожи", если фсбшник двигался в тишине между вопросами и ответами. Психологическое давление: хоть и не перебивал, но эффект создавал нужный. Вопросы, список которых он дал Глухареву, касались экстремизма, хулиганства, участия в каких-то группировках и подобной чепухи, входящей в зону работ ЦПЭ. Некоторые вопросы были просто стандартными, повторяемыми следователями по многу раз за свою жизнь.
Но в середине "беседы" (а именно так это называлось, ведь участковый по просьбе Глухарева его именно за этим и вызвал в отдел, без повесток и официальной причины) Егор оторвался от двери и вмешался. Вопрос касался знакомства с некой Анастасией Бойко. Судя по словам Никифорова, знакомы они не были, а вот Егор был убежден в обратном.
Глухарев с интересом наблюдал, как Егор наклонялся к допрашиваемому со спины, как сжимал его шею в сгибе локтя, как говорил на ухо. Сергей невольно представлял, как тот держит в руках перочинный ножик, как близко прижимается, произнося угрожающие фразы. Накатили воспоминания, и уже на месте Никифорова был как будто он сам, только связанный.
Правда, это быстро закончилось: Егор узнал адрес Насти Бойко, по которому она проживала сейчас. К слову, девица была молодец: телефоном не пользовалась вообще, по прописке не появлялась, а наружкой отслеживать ее фейс не мог: все же тайно.
Еще помучив несчастного вопросами, Глухарев дал ему подписать протокол, который так и не пойдет никуда, и отправил восвояси. И теперь смотрел все в той же допросной, как Егор сидит на краешке стола и читает листы с распечатанной на них информацией о неком Гордееве Константине, который третий год находился в федеральном розыске.
- Вот и нашел я тебя, - тихо проговорил фсбшник, выдыхая дым и кивая каким-то своим мыслям.
- Это тот, кто завалил какого-то парня в его собственном подъезде? - громкое дело было как раз три года назад.
- Подозреваемый. Но то дело меня мало интересует. Юрцов больше.
- И ты планируешь поймать его и выбить чистосердечное?
- Мне не нужно чистосердечное. Есть доказательства, - Егор перевернул страницу, пробежался глазами, - например, съемки камеры наружного наблюдения во время убийства. Есть свидетели, которые видели...
- Да, вот, значит, тебе все карты в руки. Егор, а чего ты добиваешься? Раскрытого дела и вытекающих? Или Краснова подсидеть? - Серега недоверчиво покосился на фейса, чуть выгнув бровь.
- Сережа, ты же понимаешь, что если я раскрою его дело, то хуже ему от этого не станет. Только, может, морально. Считаешь, Краснов - моя главная цель в жизни?
- И ты это делаешь из чистого альтруизма и любви к профессии? Как будто у тебя других дел нет и нечем заняться? - Глухарев не в полной мере отдавал отчет себе, зачем выясняет цели этого непонятного сотрудника службы безопасности. Почему-то на поверхности они казались весьма меркантильными и очевидными, но в глубине души мучительно хотелось его оправдать, хотя бы перед собой. Хотелось думать, что именно этот человек, которому он взялся помочь с такими решающими мелочами, отличается от тех остальных, которых он встречал. Да даже от него самого в некотором роде. - Или думаешь, что ты лучше того же Краснова? Чище?
- Именно так, Сережа. Я лучше умру, чем запачкаюсь, - фейс отвечал на вопросы в своем привычно спокойном тоне учителя младших классов.
- Не верится, Егор. Есть такая поговорка: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, - Сергей изобразил на лице что-то наподобие улыбки, только перечеркнутой легким скептицизмом и ехидством. Егор посмотрел ему в глаза и спокойно ответил.
- Ты говоришь про Стаса? Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе, кто твой друг, - забавно переиначил он одно из правил дедукции. - Стас не самый плохой человек в моей жизни, один из лучших. Но мы с ним слишком разные: во взглядах, методах и, тем более, в принципах. И ты ведь понимаешь, что мы с ним БЫЛИ раньше. Не сейчас.
Недвусмысленный намек снова заставил Глухарева замолчать, вырывая странные ощущения из груди. Он уже хотел встать и уйти, но Егор зачем-то продолжил.
- Знаешь, что отличает меня и Стаса? Я никогда не стану тебе врать, - фейс спрыгнул со стола, сразу шагая за спину Сережи, и сделал то, что тот хотел сделать сам несколькими секундами раньше. Легко хлопнув Глухарева по плечу, он скользнул по широкой спине пальцами и пошел прочь.
- До встречи, Сереж, - последние три слова прозвучали почти уверенно.

***

Несколько дней подряд Глухарев продолжал думать об их коротком диалоге с Егором. И все больше про чистоту и честность. Ему самому начало казаться, что в жизни было слишком много грязи, и слишком часто он мог чувствовать себя запачканным, если бы не загонял это чувство глубоко внутрь, не давая ему пробраться в мысли. Тут же в голову пришли воспоминания о словах Дини, когда тот пришел к нему после убийства барыги и говорил о Сомове. И говорил так, будто считает Сомова намного честнее и чище их обоих, и вообще всего Пятницкого вместе. Может, так и было в некоторой степени.
А еще ему начало казаться, что в допросной именно он лукавил, подбирал слова и пытался поймать Егора на чем-то, а тот отвечал ему, не пытаясь чего-то утаить. Возможно, то, что он скрывал, лежало так аккуратно прикрыто, что Глухарев просто не мог об этом думать. Хотя чувства обманутого не было.
- Здорово, Сереж. У меня тут просьба одна небольшая, - в кабинет сначала просунулось лицо Агапова, а потом и тело целиком. Следователь аккуратно прикрыл за собой дверь и сел напротив Сергея. В руках он зачем-то сжимал газету.
- Ну, что тут у тебя? - Глухарев протянул руку, в которую немного удивленный Андреев всунул газету. Что-то зацепило взгляд Глухарева, когда тот развернул листы и попытался сразу вчитаться во все буквы, но Агапов его прервал.
- Да я вообще-то отпроситься сегодня пораньше хотел, - с простотой ребенка заявил тот.
- А это тогда что? кивнул Глухарев на листы.
- Газета, - на лицо вернулось недоуменное выражение.
- Да я понял, что не х... Ладно, иди, - махнул рукой начальник следственного отдела и попытался на странице найти то, что его привлекло несколько секунд назад, но снова оторвался. - А кто на дежурстве сегодня?
- Черенок! - выдал Агапыч и, счастливо улыбаясь, выскочил за дверь со скоростью задержанного, которого вдруг решили отпустить.
- А, уже поменялся, значит.
Газетные заголовки гласили о невероятно значимых новостях в своем принятом пошло-интригующем стиле. "Принят новый законопроект о...", "В Москве заменят...", "Раскрыто дело об убийстве адвоката Юрцова". Вот! Глухарев тут же открыл нужную страницу, где красовались отсканированные черно-белые фотографии с места преступления, которые уже раньше печатались в газетах: убитый адвокат в луже крови и пытающиеся найти улики в снегу следователи вокруг. И новые, с задержанным, окруженным судебными приставами, где его вели в наручниках на слушанье по мере пресеченья.
"Криминальные новости с политическим подтекстом. Раскрыто дело об убийстве адвоката Юрцова. Громкое убийство было совершенно 16 февраля нынешнего года. Адвоката застрелил неизвестный на выходе из собственного дома... Убийца три года находился в федеральном розыске и был найден проживающим на съемной квартире со своей гражданской женой Анастасией Бойко, которая задержана как соучастница преступления...
Дарогомиловский суд санкционировал арест... Чуть позже адвокат Кривцов объявил, что ни у него, ни у его подзащитных претензий к следствию не имеется.
- Задержание происходило при мне...
Сотрудник службы безопасности Егор Коваленко отказался давать комментарии по поводу того, как именно он вышел на след преступников, но существует версия, что они общались в социальных сетях, где промелькнуло сообщение, как-то связанное с подготовкой к убийству. Нам же стало известно, что за раскрытое дело Коваленко получил повышение по службе..."
Под текстом статьи, которую Глухарев прочитал не полностью, выдергивая только самые нужные фразы, была размещена фотография Егора, выходящего из здания суда и прикрывающего лицо бейсболкой. Простая одежда, сутулый, как обычно немного сгорбленная спина, лица не видно - ничего примечательного. Боится, что будут мстить дружки задержанных?
- Поздравляю... Подполковник! Вот оно, оказывается, что.
Сергей свернул газету и убрал на край стола, на котором и так было прилично разбросано хлама.
"Ладно, Агапыч ушел, Черенков на дежурстве, Коля еще в отделе, дел нет. А, все равно делать ничего и не хочется", - Серега довольно быстро собрал вещи, собрался сам и, закрыв кабинет, пошел к своей машине у выхода из отдела, по дороге попрощавшись с дежурным.
Тех самых чувств обманутого по-прежнему не было, но ощущалась странная досада. Так бывало в детстве. Когда ты бегаешь себе во дворе с пацанами, играешь в казаков-разбойников, а из форточки окна твоей квартиры кричит мама, что сейчас начнутся мультики. И вот ты бежишь радостный домой, включаешь телевизор, ждешь тех мультиков, о которых еще в начале недели прочитал в программе передач. А вместо них почему-то показывают хоккей.
- Алле, Вась? - даже разговаривая за рулем один в машине, Глухарь не изменял своей манере и привычкам, потому произнося имя приятеля, с которым когда-то учился, и у которого, казалось, совсем недавно просил информацию о Морозове, он немного шипел на последней букве из-за фирменной улыбки. - Вася, как дела твои? Хорошо. Вась, просьба к тебе есть небольшая. Ага. Надо адрес человека найти. По номеру мобилки. Ну да, скорее всего, симка на него и оформлена. Ну, я тебе данные человека с номером пришлю. Ага, спасибо. Жду.
Уже дома, когда Сережа переоделся и стоял у двери, читая смс с адресом, пришли мысли: "А может, ну его? Что мне там делать? В глаза его посмотреть только?" Но он решил, что пока не доехал, всегда может передумать. А время на это еще есть.
Ехал он намеренно медленно и неуверенно, аргументируя это осторожностью на малознакомой дороге. Потом и вовсе припарковался на обочине и заглянул в магазин, где надолго остановился в отделе с алкоголем. Самому захотелось купить водки или хотя бы коньяка, но раз он ехал в гости, то нужно было взять что-то, что мог пить тот, к кому он ехал. Сначала Глухарев остановил выбор на пафосной бутылке виски, но потом, с непонятным ехидным выражением на лице, он забрал бутылку черного рома.
Оставшуюся дорогу Глухарев пребывал в каком-то странном бездумье. А вот когда он стал перед домофоном у подъезда, то был уже полон твердой решимости развернуться, сесть в машину и уехать к себе, а уже там выпить купленный ром в одиночестве. Его еще держал аргумент: "Ну, я же не алкоголик", - когда дверь в подъезд открылась, и оттуда вышла грузная дама с собачкой. Открытая дверь и душевный порыв заставили войти и подняться на лифте на седьмой этаж, где он остановился у нужной двери, вдохнул воздуха в грудь, сжал покрепче бутылку и нажал на кнопку звонка.
Дверь открылась почти сразу. На пороге стоял Егор в расстегнутой куртке, c небрежно накинутым шарфом на шее и бутылкой "финляндии" в руках. "Ух ты, а он заранее купил".
- Собираешься куда-то? - вопрос Сережа задал необдуманно, но тут же осознал глупость ситуации. Конечно, он сам своего майора тогда долго обмывал, не будет же Егор, только закрыв важное дело и получив подпола, сидеть дома и думать о смысле жизни. Наверное, едет к женщине, но почему-то без цветов, а с водкой. Или к друзьям, но почему-то с одной бутылкой. И совсем уже бредовое: к Карпову? Сомненья развеял сам опешивший и удивленный фейс.
- Ну да. К тебе.
- Не боишься дверь, не глядя, открывать?
- Не боюсь. Должен?
- Не знаю. Так и будешь стоять? - Егор почти сразу сделал шаг обратно в квартиру, пропуская Сергея внутрь. В прихожей они оба разделись, как будто только что вернулись откуда-то вместе. С вечернего сеанса кино или из театра. Или они просто вместе где-то ужинали, потом гуляли по красивой аллее, усаженной кипарисами и, наконец-то, вернулись домой. Почему кипарисами, Серега объяснить не мог. Как и то, с чего вообще воображение подсовывает эти картины. Потому просто отдал бутылку. У Егора теперь в каждой руке было по бутылке, только ром вызывал немой вопрос. "Ошибся?"
- Я хотел водку взять. Но решил, что ты пьешь ром.
- А я хотел взять ром. Но все-таки не ошибся.
"Он нет".
- Проходи, - задумчиво сказал фейс, как будто Глухарев не был уже пять минут в его квартире, идя на кухню и совершенно точно зная, что Сережа идет следом. - Я немного не ожидал...
- Где, говоришь, рюмки у тебя стоят? - перебил его следователь.
- В шкафу, - Егор не любил, когда его перебивают. В таких ситуациях он либо игнорировал и невозмутимо продолжал говорить дальше, либо сбивался и формулировал предложения заново. Глухарев же сбил все напрочь, так Егор еще и ответил ему.
- Чудно. Посиди, подумай. Я вообще-то поздравить тебя приехал. Подполковник Коваленко.
- Спасибо, Сережа. Стаканы ниже.
Глухарев достал два стакана и поставил на стол, за который сел Егор, ожидая дальнейших действий Сергея. Он снова принимал неверные правила непонятной игры со стоическим и свойственным только ему одному спокойствием. Сережа, в свою очередь, подумал при взгляде на холодильник, что пить водку просто так глупо, но очень захотелось посмотреть, способен ли на это фейс. Он открыл бутылку и разлил прозрачную жидкость по стаканам.
- За тебя, Егор, - как обычно улыбнулся Глухарев, изображая дружелюбие, - расти большой.
Ныне подполковник приподнял вопросительно бровь, которая давно сошлась со второй на переносице, образуя 4 почти параллельные складки на лбу. Как будто все еще лето и он продолжает щуриться от солнца. Но Сережа протянул стакан, показывая, что не собирается пояснять, и именно так все должно быть. Они чокнулись и почти одновременно осушили стаканы, морщась и не смотря при том друг на друга. Чтобы сделать вид, что уж это - точно как положено.
- Тонко ты все просчитал, Егорка, а рисковал ведь, - все-таки начал неприятную для самого себя в первую очередь тему Глухарев.
- Рисковал, потому и обратился к тебе. Но крысу так и не вычислил, - Егор немного досадливо глянул куда-то в сторону мебели.
- Какую крысу? - Сережа не осознавал до конца, то ли это Егор так ловко тему сводит, то ли водка так быстро дает о себе знать.
- Среди сотрудников. Которая сливала информацию подельникам Гордеева и Бойко по другим делам. А те передавали информацию уже дальше. Потому мне и нужно было все сделать максимально тихо, - теперь, кажется, можно было говорить откровенно.
- Так эти двое не только Юрцова завалили?
- Нет, за ними много чего числится. И многого можно было ждать в будущем, ближайшем будущем, - второй раз Егор, вопреки традициям, налил сам. - Потому так важно мне было его поймать.
- А Краснов? Не думаю, что крыса он.
- Не было никакого смысла как-то связываться с ним, - Егор покачал головой, и они оба взяли в руки свои стаканы. - Ты же читал "Собачье сердце"?
- Да я как-то в школе не особо, - чуть поморщился Серега.
- Да я знаю, - оба к удивлению замолчали, но фейс все же сформулировал, - Но все равно ты слышал. "Бардак не в стране, бардак в голове". И что говорить о людях, которые переходят дорогу на красный, если следователи не хотят заниматься своими делами? А я, Сереж, бардак не люблю.
Он не дал Глухареву возразить или согласиться, потому что посчитал, что достаточно все уже пояснил. Егор приподнял свой стакан и понес на встречу сережиному. Чокнулись, снова выпили залпом, не глядя друг на друга. Водка обоим давала знать о себе почти моментально.
- И почему ты раньше не говорил? Про крысу, про Краснова, про бардак, м? - Глухарев все никак не мог понять хмурое выражение лица новоявленного собутыльника и... и кого-то еще.
- Я же сказал - не нужно было лишний раз распространять информацию.
- Я и так узнал от тебя то, чего не нужно было.
- Хм, - Егор качнул головой, - я не думал, что для тебя это важно.
- Важно. Мне важны твои мотивации.
Водка снова полилась в стаканы, которые так же быстро опустели.
- Пошли курить, - решил Глухарев, окончательно запутавшийся в словах, мыслях и чувствах. Твердо помнилось только обещание Егора не врать ему.
Оба молча выкурили по сигарете и синхронно потянулись к пачкам, оставленным для того, за второй. Сережа уступил: его рука оказалась сверху.
- ФСБ меняет людей, - так внезапно раздалось у уха, что Глухарев немного вздрогнул. Из-за алкоголя все движения, действия, слова и даже мысли были какими-то замедленными и тягучими. - Это раньше я хотел денег, славы, признания, успеха... И так далее.
Они стояли близко друг к другу и небольшого окна, выдыхая сизый дым в тяжелый вечерний московский воздух. Глухарев повернул голову, чтобы посмотреть на то, как именно говорит Егор, который сам не знал точно, зачем начал. Он задумчиво разглядывал огоньки вдалеке, а Сережа, наконец, понял, почему Егор всегда так наигранно и несерьезно говорит о серьезных вещах. Кто-то, видимо, научил его не сменять никогда образ инструктора для олигофренов, и еще у него немного выпирала нижняя челюсть, показывая во время разговора нижние зубы, а не верхние. "Странно, не первый раз общаемся, а только сейчас обратил внимание".
- А вот сейчас нет. Вот нет. Я теперь хочу просто нормально как-то жить, хорошо, - выпитая водка давала о себе знать, кажется, и Егору: всегда чистая и даже часто литературная речь начала заполняться лишними предлогами, частицами и сбивающейся интонацией. - Я не знаю, как это делается, но тем не менее.
- Егор, у тебя клыки очень длинные, - Сережа затянулся в последний раз сигаретой, дотлевшей уже почти до фильтра, и выбросил бычок вниз, в какие-то кусты, еще не тронутые желтизной ранней осени.
- Сереж, - фейс почему-то опечалился и грустно опустил голову вниз, выкинул недокуренную сигарету, потому что курил он меньше и реже Сергея, а потом так же грустно поднял голову обратно и посмотрел немного снизу на Глухарева, - думаешь, они мешают?
- Чем? - нахмурился в свою очередь следователь, которому показалось, что вот именно сейчас начинается спектакль, и его надо поддержать.
- Всему, - раздосадованно пояснил Егор, вздохнул и решительно взял подбородок Сережи, чтобы притянуть к себе, но больше потянулся сам, хотя расстояние и так было слишком уж короткое. В этот момент оба стали ведущими, прикоснулись губами и остановились, как будто умели читать мысли друг друга или общаться без слов, но остановились совсем на секунду, потому что ни один, ни второй не видели причин останавливаться. Просто, каждому нужно было убедиться, что они оба так думают.
Сережа довольно резко развернул Егора спиной к окну, предусмотрительно поддержав того за затылок, и зажал между собой и панелью балкона. Кажется, они простояли так довольно долго, целуясь то яростно, то почти спокойно, и беспорядочно касаясь друг друга, но не так грубо или формально, как это бывает во время обыска задержанного, пока Глухарев не потянул обоих вниз, а фейс не остановил это движение.
- Заниматься сексом на полу было бы так же глупо, как и заниматься сексом в одежде, - Егор соскользнул руками с его спины к полам рубашки и дернул в стороны, заставляя пуговицы выскочить из петелек, а одежду обнажить кожу. То ли алкоголь выветрился слишком быстро, то ли манера высокопарно закручивать предложения все-таки не зависела от градуса, но Егор вернул пафосность речи и уверенность движениям. Он слегка подтолкнул Сережу к выходу с балкона, продолжая его раздевать. Пока Глухарев спиной дошел до спальни, направляемый Егором, они остались почти без одежды, лежавшей теперь красивой вереницей по всему их извилистому пути.
У самой кровати фейс остановился и серьезно спросил:
- Уверен?
Вопрос прозвучал не только неожиданно, но и, с точки зрения Сережи, неожиданно глупо в тот момент, когда они так крепко обнимались, а он сам вполне однозначно прижимался пахом к какой-то части тела Егора. Тот был ниже, но и не важно, ведь было хорошо и спокойно от выпитого, сказанного и сделанного. Хотя картинки мешались перед глазами, и начинало забываться то, что было минуту назад, а идущая секунда растягивалась в несколько. Так спокойно было только в десятом классе на выпускном, когда можно было окончательно положить на всех, махнуть рукой и любить весь мир. Потому, даже не думая, Сережа выдал со своей доброй улыбкой шутливое:
- А ты?
- Да, - Егор, напротив, оставался серьезным, а ответ Глухарева словно послужил для него сигналом не только к тому, что надо делать, но еще и как. Он бережно пнул Сережу коленом, опрокинув его на мягкую постель, и навалился сверху.
Все, что было нужно, лежало где-то рядом. Егор не был одиноким, просто иногда, как и сама его жизнь, непостоянным. Оставшаяся одежда полетела вниз, а с ней и последнее целомудрие. Которое и так почти полностью отсутствовало.
Уставшие и еще пьяные, после они пролежали обнявшись несколько минут, хотя показалось, что не меньше часа.
- В душ пойдешь? - Егор приподнялся на локте.
Лениво зевнув, Глухарев ответил бессвязно, что пойдет, но после него. И к собственному удивлению, не уснул, пока Егор остужал горячую голову холодной водой. И даже встал с постели, хотя плохо помнил и ванную, и как потом покурил в одиночестве под холодным воздухом. Зато очень точно осознал, что по его возвращению Егор уже спал, и медленно забрался рядом под одеяло, обнял того одной рукой и тоже сразу уснул.
Проснулся Глухарев уже далеко не ранним утром как раз в тот момент, когда Егор, уже бодрый и одетый, присел рядом на кровать.
Кофе в постель.
Сережа сжал горячую кружку крепкого кофе, в который Егор по-дружески не забыл добавить коньяка, мечтательно глянул в потолок и произнес вслух:
- Давно мечтал о таком.
Егор улыбнулся. Он давно научился воплощать мечты в жизнь.